Итак, беседа коснулась темы реабилитации. Когда через несколько дней после сложнейшей девятичасовой операции Маргарита в больнице пошевелила одним пальцем левой руки - большинство сочувствующих восприняло это как верный знак скорейшего восстановления. Действительность оказалась менее радужной. Нервы, растерзанные топором, растут чрезвычайно медленно, их восстановление - дело не одного года.
- Они слабо шевелятся, я их не чувствую, - признаётся Рита, продемонстрировав движение пальцев. - А что касается правой руки, то протез можно будет начать изготавливать после того, как полностью спадёт отёк, где-то к середине или концу февраля. Они же там по миллиметру вымеряют. И потом его ещё производить будут какое-то время, месяц-полтора. Ко мне приезжали из подмосковной фирмы, показывали три варианта. Мне больше всего понравилась «рука робота», но она большая, будто мужская, а меньше они не делают. Зато в ней работают все пальцы. А в другой, которая поменьше - хват только большим и указательным. Я бы хотела, конечно, чтобы все работали.
В разговор включается Инна:
- Если честно, мы бы хотели попробовать заказать немецкий протез. У того, который Рите показывали, отечественного, срок службы - 2-3 года. Да, именно на него нашёлся спонсор, а сама компания готова отдать по закупочной цене. Но срок эксплуатации очень уж короткий. Плюс каждый год нужно проходить техобслуживание, ты на два месяца его снимаешь и остаёшься без руки. А за границей, в Германии, как я узнала, срок службы - 10-15 лет, и функционал больше, и размер руки поменьше. Нам хочется попробовать, стартовая цена немецкого протеза около 7 тысяч евро. Естественно, нужно туда ехать, жить там около трёх недель... Реабилитация левой руки тоже будет платной, так как система реабилитации выведена из ОМС. Врачи из больницы имени Жаткевича рассказали нам про институт кисти в Санкт-Петербурге. Доктор, который Риту оперировал, сказал, что пока там пластины и спицы, реабилитация пойдёт сложнее, нужно ждать. Сейчас он в отпуске, что дальше будет - не знаю пока.
В образовавшейся паузе взгляды обращаются на ёлку. Внимание привлекает авторский шарик с узнаваемыми лицами.
- Это мне девушка подарила, нарисовала меня и детей сама по фотографии, - поясняет Рита, - Мальчишки ёлку наряжали, а я лежала, командовала. Сейчас всё делает мама, я только распоряжения отдаю. Могу пока очень мало. Всё так непривычно, и очень много чего хочется. Читать книги, например. Поняла, что счастье - в мелочах. Помочь ребёнку застегнуть одежду... Но я надеюсь, что в будущем я всё это смогу осуществить
- На самом деле, дети на Рите, - подхватывает Инна. - Я с ними одна не справлюсь. Плюс - ногой она уже многое делает, например, программы на телевизоре переключает в зале, окно открывает, используя локоть, на планшете переписывается через локоть, свет детям включает. Чай пить научилась самостоятельно, через соломинку. Ей больше лежать надо, но мальчишки такие энергичные...
Настало время знакомиться с младшим поколением этой семьи. Дверь в соседнюю комнату открывают - и оттуда появляются два очаровательных, совершенно довольных жизнью мальчика - Дима и Даня. Вежливо здороваются, благодарят за подарки, сразу же несут маме плотно запечатанные коробки - открой. Та мягко отправляет их к бабушке. Минута - и весь пол усыпан деталями конструктора.
- Никогда больше маму в больницу не отпустим! - горячо признаётся Дима. - Скучали без неё!
- А про папу не вспоминают? - тихонько интересуемся у Инны за дверью.
- Редко. Ну мы говорим, что папа работает, занят. Им этого хватает. До того, как она собралась разводиться - у них с детьми хорошие отношения были. Да и потом, если не считать того момента, когда он избил её ночью, и дети проснулись... Те дедушка и бабушка после второго эфира Малахова нам не звонили. Им, наверное, нужно было снять, как я ору и их не пускаю в палату. А ведь я до этого два раза спокойно выходила, говорила, что не время ещё, Рите тяжело, не надо...
Продолжение следует