Экс-глава Серпуховского района рассказал о том, чем сейчас занимается в СИЗО «Матросская тишина», дожидаясь апелляции.
- Александр Вячеславович, как вы себя чувствуете? Как поддерживаете себя в физической и моральной форме?
- Сейчас я вхожу в норму после длительной голодовки и приема антидепрессантов. После того, как закончились изнурительные поездки в Подольский суд, я стал интенсивно заниматься спортом. В выходные дни я занимаюсь по 4-5 часов в сутки, на прогулке использую турники, а в камере из бутылок с водой навязал различные гири и штанги. В будние дни трачу на упражнения по 2-3 часа. Мускулатуру я накачал даже больше, чем на воле, однако мне сильно не хватает игровых видов спорта, при которых отключаешь голову от тяжелых мыслей. Гораздо тяжелее дается не падать духом. Особенно страшна разлука с детьми. Полагаю, с этим невозможно справиться. Как оказалось, в неволе не так мучительны бытовые неудобства, как моральные муки. Лекарством от депрессии является занятие полезными делами: спорт, написание писем и статей, рисование комиксов для детей, чтение книг и газет, уборка в камере и приготовление пищи, дискуссии с соседом – руководителем крупной энергетической компании.
- Настроены ли на борьбу по апелляционной жалобе?
- Разумеется, я и адвокаты подали апелляционные жалобы в Московский областной суд, но мне хорошо известно, как по телефонному звонку принимаются решения. Ранее я неоднократно присутствовал при даче таких команд председателю Мособлсуда Волошину губернатором, Администрацией президента и ФСБ, причем это было не в виде просьбы, а как приказ, а ответ служителя Фемиды был: «Так точно!» С тех пор качество правосудия опустилось еще ниже, поэтому никаких иллюзий я не питаю. Кассационный в Саратове по статистике чаще других в России отменяет решения нижестоящих судов. Однако мое дело на контроле у президента и директора ФСБ, поэтому шансы на справедливость равны нулю и в кассации, и в Верховном суде. Единственный шанс на справедливое разбирательство возможно только при смене политического режима. Мы обжалуем приговор в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ), но Россия не исполняет решения, принятые в Страсбурге.
- Что изменилось в вашем содержании после вынесения приговора?
- Теперь в СИЗО внимание ко мне несколько ослабло. Сотрудники ФСИН поражены жестоким приговором – 15 лет строгого режима. Меня все также круглосуточно охраняют два сотрудника спецназа, плюс отдельный сотрудник СИЗО непрерывно следит за четырьмя видеорегистраторами, установленными в моей камере. У меня все также индивидуальный автозак и усиленная охрана полиции с собакой и автоматчиками, которых сопровождает еще одна машина полиции. Справа от меня, в камере 726, - вор в законе «Вася-бандит» из Подольска, а слева - официально признанный ФСИН лидером среди заключенных, способный поднять на бунт, авторитетный чеченец Лорс Хамиев. Однако спецназ охраняет только меня. Сотрудники СИЗО по рации меня называют «фигурант», а всех остальных заключенных по фамилиям.
С появлением Алексея Навального в спецблоке 99/1 (Кремлевский централ, где я ранее сидел) ужесточился режим, вокруг изолятора постоянно видна куча автоматчиков. В то же время, прекратились ежедневные обыски в камере, перейдя на «человеческий» еженедельный режим. Почему-то стало меньше людей писать письма. Я довольно интенсивно общаюсь с жителями всех уголков России.
- Как проходит ваш день?
- В пять-шесть утра я встаю, делаю зарядку, завтракаю, иду на встречу с адвокатом, потом на прогулку, после обедаю, ближе к вечеру читаю книги и газеты, пишу письма и жалобы, заполняю ежедневник, смотрю телеканал «Евроньюс», а в 22:00 отбой, свет отключается.
- Вам удалось поговорить с мамой впервые за два с половиной года. Каким был этот разговор?
- У меня было три телефонных звонка моей 84-летней маме за последние 2 недели. Конечно, Зоя Михайловна плачет, впервые услышав сына с момента ареста. Мне и самому крайне тяжело добираться через все корпуса тюрьмы к себе в камеру. После такого эмоционального всплеска мои ноги становятся как ватные. Мама очень плохо слышит, вследствие чего наш разговор больше похож на ее монолог. Она рассказывает о похоронах моей 39-летней племянницы Олеси во всех деталях. Весьма красочно описывает заботу внуков о ней, жизнь семьи моего брата и всех родственников. Зоя Михайловна никогда не жалуется на свое здоровье и другие проблемы. Может быть, и хорошо, что звонки закончились, ведь после них я и мама испытываем столь глубокие нервные потрясения.
- Что чаще всего вспоминается вам в минуты отдыха?
- В тюрьме понятие отдыха отсутствует. Вспоминается очень много, в мельчайших подробностях. Происходит переосмысление всех своих поступков в жизни с непременно строгой оценкой. От самокопания трудно избавиться. Особенно одолевают мысли о детях ночью или днем, когда вдруг увидишь ребенка по телевизору или услышишь крики малышей с детской площадки примыкающего к СИЗО жилого дома. В самой тюрьме детей не бывает. Любые воспоминания, даже самые приятные, лишний раз подчеркивают ужас неволи. На воле я никогда не видел таких ярких снов. Из самых дальних уголков моей памяти появляются персонажи, уже давно забытые в обычной жизни. Их лица и окружающий интерьер объемны и отчетливы. Цвета настолько насыщены, аж глаза режет.
- Анализируете ли судебные заседания? Может, что-то хотели бы изменить, договорить?
- Конечно, я анализирую судебные заседания, но не с юридической точки зрения, а моральной оценки высказываний свидетелей, порой противоречащих логике и здравому смыслу. Понятно, что людей под страхом ареста заставляют оговаривать меня. Тем приятнее видеть многих знакомых, заявляющих об угрозах ФСБ и СК с требованиями нужных показаний. Ко всем, кто давал хорошие характеристики мне и опровергал обвинение, судья, разумеется, отнеслась с недоверием. Мне заранее было известно о 15-летнем сроке, рекомендованном судье, но смелость правдивых заявлений восхищала. Нет никакого смысла в изменениях и дополнениях при сегодняшнем фейковом правосудии. Беспредел с Алексеем Навальным лишний раз всему миру показал истинное лицо продажной российской Фемиды. По-настоящему меня волнуют только высказывания ведущих правозащитников, независимых политиков и общественных деятелей. Впечатлило видеообращение майора полиции Руслана Агибалова, возмущенного фейковым делом Шестуна. Искреннюю радость вызывает активность жителей страны. Россия просыпается! Жители возмущены «дворцом», и все звучащие лозунги на улице я поддерживаю.
